ЧЕМ АКТИВНЕЕ ПРОЦЕСС ВЫХОДА МОЛДОВЫ ИЗ СНГ, ТЕМ ПРИЗРАЧНЕЕ ШАНСЫ НА ПРОДОЛЖЕНИЕ МИССИИ ОБСЕ В МОЛДОВЕ

(Интервью агентству «ИНФОТАГ» Анатолия Дируна – политолога, кандидата политических наук, экс-депутата Верховного совета Приднестровья)

«И». В середине 2022 г. возникла реальная угроза прекращения работы Миссии ОБСЕ в Молдове из-за позиции России. В июне мандат миссии продлили на полгода, но возможность прекращения работы Миссии остается. Из-за чего возникла такая ситуация? С чем связана позиция России, которая поставила принципиальное условие о возобновлении переговоров в формате «5+2»?

А.Д. Миссия ОБСЕ очень логично вписывалась в переговорный процесс. В целом, работа, которую она выполняла в качестве посредника с 1993 г., заслуживает самой высокой оценки. И теперь возникает вопрос, почему теперь, спустя 30 лет, возник этот вопрос (о логичности сохранения миссии).

Здесь необходимо отметить, что в начале 90-х гг. Россия была заинтересована в успешности проекта СНГ, где она играла значимую роль. И, соответственно, была заинтересованность, чтобы Молдова участвовала в этом образовании. Очень мало уделяется внимания аспекту взаимосвязанности образования СНГ и динамики урегулирования приднестровского конфликта. И эти нераскрытые моменты сейчас «выстреливают».

Молдова активно выходит из СНГ, а Россия заявляет о неэффективности миссии ОБСЕ. И можно сделать вывод – чем активнее будет процесс выхода Молдовы из Содружества, тем призрачнее будут шансы на продолжение Миссии ОБСЕ в Молдове. Присутствие Молдовы в СНГ, и присутствие Миссии в переговорном процессе – это были как бы два таких уравновешивающих фактора, сбалансированных друг другом. И выход Кишинева из СНГ приведет к ослаблению Миссии ОБСЕ в Молдове.

В международных отношениях крайне важен принцип сбалансированности интересов. И если часть интересов РФ в регионе отражается в членстве, пусть и формальном, Молдовы в СНГ, значит, россияне будут на этом настаивать.

Если бы эта денонсация и пересмотр договоров реализовывался, скажем, в 2012-2013 гг., то есть, в мирный период, и реализовывался, исходя из их эффективности – это был бы один разговор. Но сегодня ясно, что основой для денонсации служит не их эффективность, а информационная составляющая событий в Украине, которые формируют структуру европейской безопасности: будет ли в этом регионе установлен какой-то санитарный кордон, частью которого станет Молдова, и тогда любое взаимодействие с Россией – недопустимо? Либо здесь будет условный пограничный переход между ЕС и РФ?

Понимая первопричину выхода из этих договоров, Россия нанесла такой ассиметричный удар по ОБСЕ.

Вопрос россиян к ОБСЕ – если вы, как посредник не можете запустить переговорный процесс, тогда зачем нужен такой посредник? Вопрос, с рациональной точки зрения, верный. Ведь формат «5+2» не собирается. Но все понимают почему – две страны-гаранта находятся в состоянии войны. И этого не могут не понимать в России: ОБСЕ в этих условиях вряд ли сможет организовать встречу всех сторон «5+2». И эта «возня» будет продолжаться до тех пор, пока не станут понятны контуры линии остановки (войны в Украине).

«И». Какие перспективы для сохранения Миссии в Молдове в будущем?

А.Д. Возможно с продлением мандата миссии ОБСЕ случится та же история, как с «зерновой сделкой». Миссия будет продлеваться, скажем, на полгода, с какими-то новыми условиями России, направленными, например, на избежание блокировки Приднестровья.

Насколько продлят (мандат миссии с декабря 2022 г.) – на полгода, год или не продлят, будет зависеть от множества факторов. Но один их них – активизация Молдовы на треке выхода из СНГ.

Основным фактором, конечно будет ситуация в Украине. Либо конфликт будет заморожен, либо фронт останется динамичным. Надо учесть, что конфликт в Украине переформатирует не только формат переговоров «5+2», но и весь ландшафт региональной безопасности. И никто не знает, чем закончатся боевые действия в Украине. Если конъюнктура в Украине поменяется, Приднестровье может оказаться в еще более некомфортных условиях. И третий фактор – это переговоры «1+1» и их динамика. Думаю, следующие полгода прояснят ситуацию по всем трем направлениям.

«И»: Сейчас из-за того, что основной формат «5+2» поставлен на вынужденную паузу, остается формат «1+1». Но пока он также не используется активно. Можно сказать, что стороны заняли выжидательную позицию из-за событий в Украине?

А.Д. Необходимо учитывать уровень неформальной коммуникации. Он очень высокий. Когда мы наблюдаем отсутствие встреч в формате «1+1», это не означает, что контактов нет. Контакты осуществляются на постоянной системной основе. Существуют и линии связи, и постоянные «контактеры», как по линии крупного бизнеса, так и правительственных структур. И очень многие вопросы экстренного характера решаются напрямую. Информация не задерживается долго ни в Тирасполе, ни в Кишиневе. И при необходимости она циркулирует очень активно.

Любой переговорный процесс – это отстаивание собственных позиций. Сейчас впервые у Приднестровья нет прямого доступа в Украину. Конечно, этой ситуацией пользуется Кишинев. Экономические агенты Приднестровья вынуждены регистрироваться в Кишиневе, использовать КПП Паланка-Маяки, а не приднестровский участок границы.

Контакты продолжаются, а переговорный процесс – это о закреплении позиций. Почему Тирасполь всегда стремится к ведению диалога? Потому что Тирасполь всегда играет черными фигурами. Первый ход всегда остается за Кишиневом. А Тирасполю всегда нужно принимать дополнительные сверхусилия, тем более, когда конъюнктура - не на стороне приднестровских переговорщиков.

Поэтому переговорный процесс будет идти тяжело и меняться под воздействием внешних факторов. Но это не означает, что обмен информацией не происходит. Он очень активный. И на сегодняшний день все крупные акторы, участники формата «5+2» – ЕС, США, ОБСЕ, - все заинтересованы именно в развитии формата «1+1».

Этот формат - еще одна уникальная черта приднестровского урегулирования. Но опять же, важна конъюнктура. Если в 2016 г. президент Игорь Додон поздравлял Вадима Красносельского с избранием, то у действующего главы государства другая политика. Весь формат «1+1» сводится к встречам политических представителей. Дорин Речан встречался с Красносельским, будучи в Совете безопасности при президенте, но это было неофициально и когда он не был премьером.

Необходимо смотреть немного глубже. Молдова и Приднестровье, помимо экономической взаимосвязи, синхронизированы общественно-политическим ритмом. Любое значимое событие, которое происходит в Молдове и Приднестровье, имеет резонанс на противоположном берегу. Когда говорится о возможности гуманитарной катастрофы в Приднестровье, нужно иметь в виду, что она очень сильно ударит по правому берегу. И никто не может сказать, с учетом политической турбулентности в Молдове, в какую ситуацию это выльется. Поэтому люди, которые погружены в процесс урегулирования, знают, что лучше находить компромиссные решения – закупать электроэнергию у МГРЭС и т.д.

«И»: Резолюция по итогам Саммита НАТО 11-12 июля содержит призыв к выводу российских войск с территории РМ. Это больше символический жест или здесь есть и практическая составляющая?

А.Д. Место Молдовы в будущей структуре региональной безопасности еще не определено. Но сегодня двоичная система отстаивания интересов НАТО-Россия пришла в движение. Результатов пока никто не знает, но все понимают, что рано или поздно придется договариваться. И, заявление по итогам саммита отлично вписывается в картину, где Молдова – часть антироссийского блока, той конструкции, которая должна подставлять плечо Украине.

Но такая картина невозможна без решения двух вопросов: во-первых, со статусом нейтралитета, во-вторых, с нахождением здесь миротворческих сил и Оперативной группы российских войск. Поэтому и обозначена вполне логичная позиция о необходимости вывода войск.

Заявление носит и символический, и практический характер. Символический: НАТО впервые поддержало вывод российских войск. Практический: в этих условиях, Молдова вынуждена будет отходить от статуса своего нейтралитета все дальше и дальше. То есть, декларативно статус все еще будет оставаться в Конституции, а по факту - от нейтралитета может ничего не остаться.